Круглый стол «Идейные истоки евразийства (лингвистика и историософия Н. С. Трубецкого)»

19 апреля 2010 г. в Доме русского зарубежья имени Александра Солженицына состоялся круглый стол «Идейные истоки евразийства (лингвистика и историософия Н. С. Трубецкого)», посвященный 120-летию со дня рождения Николая Сергеевича Трубецкого (1890–1938).
Заседание открыл ведущий круглого стола священник Георгий Белькинд (президент Образовательного фонда имени братьев Сергея и Евгения Трубецких). Он попытался во вступительном слове обрисовать общую ситуацию, которая сложилась в настоящее время в восприятии и изучении научного наследия Н. С. Трубецкого. По его мнению, в современном восприятии Н. С. Трубецкого среди ученых, политиков, политологов существует двойственность, когда лингвистика и евразийская историософия понимаются как две совершенно автономные сферы. Ведущий заседания обратился к участникам круглого стола с вопросом «Так кто же, прежде всего, Н. С. Трубецкой — лингвист или евразиец?».
Член-корреспондент РАН, профессор, доктор филологических наук Владимир Михайлович Алпатов (Институт востоковедения РАН) отметил, что Н. С. Трубецкой является признанным во всем научном мире ученым, т. к. для своего времени он был одним из самых передовых лингвистов. Кроме того, Трубецкой занимался этнографией и литературоведением. По мнению В. М. Алпатова, все научные интересы Трубецкого взаимосвязаны между собой, в том числе, безусловно, есть связь между его евразийскими идеями и лингвистикой. Прежде всего, эта связь проявилась в учении об языковых союзах. Евразийство Трубецкого привело к активному поиску родственных связей между языками евразийских народов. В целом, как заметил В. М. Алпатов, можно сказать, что Трубецкой двигался от идеологии и историософии к лингвистике, т. е. евразийство стимулировало ученого к созданию новых лингвистических концепций. Его же участие в политике (создание евразийской партии, борьба с Советской властью) не следует воспринимать серьезно, потому что Трубецкой был, конечно, в первую очередь ученым.
Доктор филологических наук Татьяна Владимировна Цивьян (Институт славяноведения РАН) вспомнила в начале выступления о периоде конца 1950—начале 1960-хх гг., когда возродился живой интерес к научному наследию Н. С. Трубецкого. Это было время распространения структурализма, появления научной школы Ю. М. Лотмана в Тартуском университете. Как отметила Т. В. Цивьян, с той эпохи и по настоящий момент Трубецкой и его лингвистика для нее являются одним из научных эталонов. Особенно плодотворной научной идеей Т. В. Цивьян считает учение об языковых союзах. Например, описание балканского языкового союза, предложенное Трубецким, остается актуальным до сих пор. По мнению Т. В. Цивьян, главные особенности Трубецкого как лингвиста заключаются в стремлении к глубокому анализу и понимании языка как самодостаточного бытия.
Кандидат философских наук Ксения Борисовна Ермишина (Дом русского зарубежья имени А. Солженицына) обрисовала религиозность Н. С. Трубецкого, религиозно-мистические истоки его евразийской историософии. Религиозный идеал Трубецкого был главным импульсом для создания его евразийских идей. Учение о «верхах» и «низах» русской культуры было для Трубецкого не отвлеченной теорией, а частью его личного мировоззрения. Первоначальное участие Трубецкого в евразийском движении было связано для него не с созданием идеологии, а со стремлением к личностному самопознанию, поиску религиозного и культурного целостного идеала, который был, в частности, обозначен термином «бытовое исповедничество». После того, как евразийское движение пошло по пути политизации, Трубецкой через некоторое время был вынужден порвать с движением из-за полного несоответствия первоначального личного идеала с практикой евразийства.
В конце круглого стола докладчикам задали вопросы и выступили с дополнениями Олег Тимофеевич Ермишин (Дом русского зарубежья имени А. Солженицына), Сергей Сергеевич Скорвид (РГГУ), Мария Анатольевна Васильева (Дом русского зарубежья имени А. Солженицына), священник Георгий Белькинд.
Фото М.Петрова